Читать интересную книгу Всем женщинам должен [сборник] - Владимир Колычев

— Смотри, только без этого! — Прапорщик Столбов достал из кармана связку ключей. — Пытать можешь, а это — ни-ни!..

Дежурный вставил ключ в замочную скважину. И на мгновение замер в раздумье: — Нет, пытать тоже нельзя… Смотри там!..

Гаева в камере была одна. Она поднялась с койки сразу же, как только открылась дверь.

— У тебя три минуты! — бросил Столбов, закрывая за Юрой дверь.

Плошников жестом предложил заключенной сесть.

— Ты кто такой? — Гаева настороженно смотрела на него.

— Старший лейтенант Плошников… Возможно, Женя обо мне говорила.

Гаева мотнула головой.

— Женя считает, что вы невиновны, — продолжал Юра, — пытается убедить меня в этом… Я не занимаюсь вашим делом, но я помогал установить вашу причастность к покушению на Кривичева.

Он сел за стол, который здесь почему-то назывался дубком, а Рита опустилась на кровать, в арестантском просторечии именуемую шконкой.

— И что? — спросила она.

— Я установил, что двадцать первого февраля вы ждали Кривичева у ворот его завода. Он выехал, вы сели к нему в машину… Куда вы поехали?

— Ко мне домой.

— Когда он от вас ушел?

— В деле записано.

— Если вы не поняли, у нас неофициальная встреча. И у меня мало времени… Возможно, я смогу вам помочь. Если вы захотите…

— Дима ушел от меня в районе восьми вечера.

— Истекая кровью, ушел?

— Нет, крови не было. Я ее остановила…

— Наложили повязку.

— Да, наложила повязку…

— Значит, Кривичев ушел от вас без посторонней помощи.

— Да, без посторонней помощи.

— Что было дальше?

— Ничего…

— Вы не уезжали с ним?

— Уезжала. — Гаева, казалось, не видела в этом ничего предосудительного.

— Куда?

— Ну, я еще раз хотела попросить у него прощения…

— Попросили?

— Попросила.

— И куда вы поехали?

— Никуда…

— То есть — никуда?

— Он подвез меня к магазину и уехал.

— К какому магазину?

— Ну, магазин у нас там рядом. «Винный погребок». Вроде как только вино продаваться должно, а там все: и вино, и коньяк… Выпить мне захотелось, а дома ничего не было…

— Вам захотелось?

— Да, я захотела выпить. Вместе с Димой. Я предложила, он согласился… Мы собирались вернуться ко мне, я пошла в магазин, выхожу, а машины уже нет… Уехал…

— И долго вы находились в магазине?

— Минут пятнадцать… Там у мужчины передо мной карточка зависла, пока он расплачивался, время прошло… Видно, Дима передумал, пока ждал…

— Вы бы позвонили, узнали.

— Куда позвонить? — горько усмехнулась Гаева. — Он мне временный номер дал, а потом как будто телефон потерял. На самом деле симку выбросил… А другого номера я не знала… Да и не стала бы я звонить.

— Почему?

— Да поняла я все… — сокрушенно вздохнула Гаева. — Он от меня как от огня должен был бежать. И сбежал…

— А вы отправились домой?

— Да, я пошла домой… И с горя напилась…

— Когда вы были дома?

— Ну, сразу пошла. Там недалеко, минут пять максимум…

— Кто-нибудь видел, как вы возвращались?

— Ну, кто-то видел.

— Кто?

— Ну, не знаю…

— Может, кого-то из своих знакомых по дороге встретили?

— Да нет, не помню. Не было никого.

— И баба Рая вас не видела. Как вы в машину к Диме садились, видела, а как домой вернулись, нет.

— Баба Рая?.. — грустно улыбнулась Рита. — Я с другой стороны от ее окон возвращалась, мимо не проходила… И в подъезде никого не встретила… Это плохо?

— А как вы думаете?

— Но все равно я Диму ножом ткнула…

В дверь требовательно постучали. Плошников поднялся. Он здесь уже больше трех минут. Столбов и без того позволил ему превысить лимит, не стоило испытывать его терпение. А то в следующий раз пошлет в ответ на убедительную просьбу. Это Табачному он бы не посмел отказать, а Юре приходилось уговаривать дежурного, умасливать добрым словом.

А каким образом Гаева ткнула ножом Кривичева, пусть это следователь ей объясняет.

Машина стояла с заведенным двигателем, тепло в ней — особенно с мороза. Но Жене было холодно, и руки она держала так, как будто ее колотил озноб.

— У тебя фотография сестры есть? — спросил Плошников.

Он располагал только снимком с видеокамеры, это не совсем то, что нужно. Хотелось бы иметь фотографию хорошего качества.

— Зачем?

— В магазин пойдем. Где твоя сестра коньяк покупала. Если продавщица ее опознает, будет легче установить правду.

— А ты будешь за нее бороться?

— А я что, по-твоему, делаю?

— Ну, может, помогаешь, — пожала плечами Женя. — А может, и топишь.

— Да, в свободное от работы время, — скривил губы Плошников. — Делать мне нечего, кроме как твоей сестрой заниматься!

— Ну, на Артема же время потратил! — съязвила она.

— Это моя работа.

— И сейчас работа…

— Фотография есть?

— Есть!

Женя достала смартфон, вывела на экран одну фотографию, перелистнула на другую, потом еще…

— Что, нет ничего?

— Ну, только такая. С Иваном. Я их вместе сняла.

— Иван? Что-то слышал.

— Рита замуж за него собиралась, а из-за Кривичева рассталась.

— Да, было такое…

Юра взял у Жени смартфон, глянул на снимок. Рита стояла под ручку с высоким видным мужчиной. Он улыбался сдержанно, но его взгляд выражал чувство, близкое к счастью. У Риты улыбка была куда шире, но в глазах пряталась грусть или даже тоска.

— Она второй раз его бросила, и все из-за Кривичева.

— Так, может, он и пытался его убить? — спросил Плошников.

— Он?! — Женя приложила ко рту ладонь.

— А вдруг?

— Ну, вообще-то у меня была такая мысль…

— И что же ты молчала?

— Ну, зачем говорить то, чего не знаешь?.. Это у вас, в полиции так можно, а мы люди честные…

Плошников зыркнул на Женю и нажал на газ. Иногда лучше молчать, чем говорить. Ей лучше молчать…

Дородная женщина с блеклой бородавкой на переносице припудривала щеки, вполглаза присматривая за покупателем. Охранник вышел на улицу покурить, она занята — вдруг Плошников этим воспользуется и прошмыгнет мимо кассы. А он уже взял бутылку, и не чего-нибудь, а хорошего армянского коньяка за полторы тысячи.

Юра должен был что-то купить, чтобы расположить продавщицу к разговору. К тому же бутылка лишней не будет, когда-нибудь да пригодится.

Мимо кассы Юра проскакивать не собирался. Он расплатился, затем достал удостоверение и представился.

— Я что-то не так сделала? — испуганно посмотрела на него женщина.

— Да нет, все так. Вы во вторник в это время здесь работали?

— Во вторник? Да, работала. С утра до ночи…

— В районе восьми вечера к вам заходила эта женщина. — Плошников показал снимок со смартфона, указывая пальцем на Гаеву. — Вы ее видели?

— Ну-у…

— Она стояла в очереди, за покупателем, у которого зависла оплата по банковской карте.

— Да, да, было такое!.. И женщину помню… Да, была она… И этот был, — продавщица показала пальцем на Ивана.

— Когда был?

— Ну, в тот же день… Сначала он появился, а потом эта… Интересный мужчина, я его запомнила… И одет хорошо… Сигареты дорогие купил… В принципе, сейчас все дорогое, дешевого ничего нет…

— Значит, сначала появился этот мужчина… А через какое время появилась женщина?

— Ну, я не засекала… Где-то через полчаса…

— А охранник ваш часто курит?

— Лева?.. Так разве ж он Леве сигареты покупал?

— Лева с вами тогда работал?

— Да, со мной… А курит он часто…

— И всегда на улице? — спросил Юра, глядя на кряжистого парня с большой приплюснутой сверху головой.

На улице холод собачий, а он без шапки. Проблеск интеллекта в его глазах тусклый, может, в голове и отмораживать нечего?..

— Всё курит и курит… Вот я и спрашиваю, кто ж меня охранять будет?

Парень не был похож на человека, сильного умом, но вопрос кассирши принял на свой счет. И правильно сделал.

— Я буду охранять вас, Оксана Николаевна. И охраняю… Ты кто такой? — пристально глядя на Плошникова, не зло, но сурово спросил охранник.

— Да это из полиции, — заступилась за Юру продавщица. — Уголовный розыск. Куришь много, Тимур. Наконец-то тобой заинтересовались.

— Ну, это вряд ли… Ищете кого-то? — сообразил охранник.

— Может, поможешь? — Плошников отвел парня в сторону, чтобы не мешать кассирше.

Показал ему фотографию Ивана. Но парень больше смотрел на Гаеву.

— Эту помню… А этого нет…

— Точно не помнишь?

— Нет. А эта из машины вышла. Из «мерса», — Тимур завистливо вздохнул.

— Когда это было?

— Ну, вечером было… — Парень посмотрел на часы, которые висели над входом. Те показывали без двадцати десять вечера.